Михаил Гончаров
54 года, пересадка сердца 11 июля 2012 года.
«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видел прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава богу!..»
Именно эти слова, сказанные себе Андреем Болконским после смертельного ранения в романе «Война и мир» я вспоминал и вспоминал уже лёжа на операционном столе. Почему, не знаю. Как вспомнил, тоже не знаю. Часто спрашивают, было ли страшно? Было. Только дурак, считаю, может ничего не бояться.
Как быстро летит время. Мне уже 54, вернее, ещё. Вспомнил всё. Ничем особенным не примечательную свою жизнь, как тысяч и тысяч людей, родившихся во второй половине прошлого столетия. Садик, школа, пионерские лагеря, я октябрёнок, пионер, комсомолец. Затем самое золотое студенческое время, диплом, полтора года срочной службы в армии. Работа по специальности (инженер-технолог). Где-то в промежутке женился. Удачно. Есть только два способа прожить жизнь. Первый – так, будто никаких чудес не бывает. Второй – так, будто всё на свете является чудом. (Это до меня Альберт Эйнштейн сказал). Теперь уж точно знаю, что всё происшедшее со мной чудо!!!
А прибавить сюда то, что на моём месте хотели бы оказаться тысячи людей, которым необходима такая же операция…
Операция позади. Сложная операция, а разве такие операции могут быть простыми? О ней и о первом времени после можно много говорить. Сейчас не стану. Единственное, отвечу на часто задаваемый вопрос: что чувствовали после пересадки? Какие ощущения от того, что сердце раньше принадлежало другому человеку?
Ничего мистического не произошло. Только ощущение прилива сил и нормального дыхания. Умом понимаю, что пересажен орган – сердце, мышечная ткань. Тем не менее, иногда мысли о доноре были. Я – агностик. Но к богу обратился и мысленно поблагодарил своего донора и пожелал здоровья его близким. Знаю, что и мои «коллеги» были кто в мечети, кто в синагоге, кто в церкви.
Врачи. Вот этими людьми я теперь восторгаюсь! До пятидесяти сталкивался – то зуб запломбировать, то кашель полечить. Теперь слов не хватит выразить своё восхищение. Только два слова: НИЗКИЙ ПОКЛОН!!! И совсем пойду против течения, понимая, что в моём случае это работа не одного десятка человек, сотрудников Центра Алмазова, перечислю моих САМЫХ, САМЫХ:
1. Гордеев Михаил Леонидович, главный кардиохирург. Он держал моё сердце в руках;
2. Витковская Елена Вячеславовна, зав. кардиологическим отделением №2;
3. Сазонова Юлия Вячеславовна, врач-кардиолог и мой лечащий врач;
4. Николаев Герман Викторович, зав. НИЛ торакальной хирургии;
5. Сухова Ирина Валентиновна, сотр. НИЛ кардиоангиологии;
6. Федотов Пётр Алексеевич, заместитель председателя Этического комитета;
7. Рубинчик Вадим Ефимович, зав. отделением анестезиологии и реанимации №4.
Помимо профессионализма, их объединяет ещё одно качество – НЕВЕРОЯТНО ОБАЯТЕЛЬНЫЕ УЛЫБКИ!!!
Я видел пока приходил в себя. Присмотритесь и вы со мной согласитесь.
Всем крепкого здоровья!!!